Премьер-министр Нетанияху подал в БАГАЦ официальную декларацию на 13 страницах за собственной подписью в ответ на декларацию главы ШАБАК Ронена Бара, обвинившего главу правительства в попытке использовать ШАБАК незаконно, в личных и политических целях.
Нетанияху утверждает, что Бар превратно истолковал его требования изменить инструкции ШАБАК по охране премьер-министра после того, как в окно виллы в Кейсарии попал дрон “Хизбаллы”. Не отрицая, что действительно неоднократно обращался к Бару по этому вопросу и действительно давал ему на подпись документ, составленный в его канцелярии, премьер-министр заявляет, что все это не имело ни малейшего отношения к его суду, он беспокоился не о суде, а исключительно о собственной безопасности как главы государства.
Согласно декларации Нетанияху, глава ШАБАК не проявил заботы о безопасности главы правительства, не изменил протокол охраны, хотя обязан был это сделать после того, как премьер-министра “чуть не убил” дрон, слегка повредивший бронированное окно пустой виллы. По версии премьер-министра, он лишь требовал повышенных мер охраны в суде, а не пытался ускользнуть от суда, и Бар лжет, приписывая ему такие намерения.
Напомним: в числе “повышенных мер охраны” Нетанияху хотел получить запрет ШАБАК на его “длительное пребывание в заранее известном общественном месте”. Глава ШАБАК истолковал это как запрет на дачу показаний в суде, а Нетанияху утверждает, что такой запрет не имел бы к суду никакого отношения - и приводит в доказательство цитаты из собственного разговора с Баром, который велся под запись и в котором премьер-министр доказывал, что для него “нет проблем появиться в суде”.
Премьер-министр называет “полной ложью” утверждение главы ШАБАК, будто его пытались принудить к незаконной слежке за лидерами протеста. В декларации говорится, что большая часть бесед наедине без протокола проводились по просьбе Бара, а не Нетанияху, - а далее утверждается, что протесты против правовой реформы вовсе не были мирными и легитимными, там было “тяжкое подстрекательство и насилие”, а Бар с этим не справился и теперь пытается “прикрыть свой провал".
Нетанияху, таким образом, не отрицает, что требовал от главы ШАБАК участия в борьбе против протестного движения, но утверждает, что эти требования были совершенно правомерными, так как демонстрации угрожали его личной и государственной безопасности. В декларации приводятся цитаты из протокола встречи, когда премьер-министр требовал от Бара признать нелегитимность “преследования” депутатов и министров, а глава ШАБАК отказывался давать таким действиям юридическую оценку:
“Ты выходишь сейчас на улицу, тебе начинают дудеть в ухо и не отстают, а я плачу этим людям, чтобы дудели тебе в ухо, - это можно или нельзя?” - добивался премьер-министр. “Не могу вам сказать”, отвечал глава ШАБАК. Нетанияху заявляет, что Бар умышленно “скрыл” эти цитаты, чтобы исказить смысл его требований и представить дело так, будто речь шла о преследовании мирных демонстрантов. Тех, кто “дудит ему в ухо”, премьер-министр искренне считает опасными экстремистами, которыми должен заниматься ШАБАК, - так же, как он занимается еврейскими экстремистами, устраивающими погромы в палестинских деревнях.
Премьер-министр не отрицает, что просил Бара в случае конституционного кризиса повиноваться ему, а не БАГАЦ. В его декларации утверждается лишь то, что в закрытой и открытой частях декларации Бара содержатся разные формулировки, а в стенограмме рабочей встречи в тот день не упоминается о разговоре без протокола.
В декларации цитируется фрагмент заключения ШАБАК по итогам ночного совещания 7 октября, из которого следует, что Служба общей безопасности совершенно неправильно интерпретировала тревожные сигналы с южной границы. Этот фрагмент должен показать публике уровень некомпетентности Бара, но у судей он вызовет вопрос, почему столь некомпетентный глава ШАБАК не был уволен немедленно.
В декларации премьер-министра нет никакого объяснения причин, побудивших его отправить главу ШАБАК в отставку именно сейчас - после того, как он на протяжении года хвалил Службу общей безопасности за отличную работу во время войны.
Ирина Жуковская