Вместо того, чтобы пустить в ход подробно проработанные правила первой весенней «блокады», которая успешно снизила заболеваемость, министры решили переписать все заново и ужесточить запреты до уровня, гибельного для бизнеса.
Заседание правительства по утверждению условий «герметичной» блокады затянулось до рассвета. Эксперты минздрава и минфина приложили все усилия, чтобы убедить министров в гибельности планируемых решений. И те, и другие с редким единодушием доказывали, что можно и нужно обойтись той мерой «герметичности», которая была принята в марте: тогда частным бизнесам из «второстепенных» отраслей разрешили оставить на работе 30% сотрудников для поддержания базовой инфраструктуры, без которой бизнес просто не сможет сохраниться.
Как передает корреспондент TheMarker Мейрав Арлозоров, сотрудники минфина приводили самые наглядные и убедительные примеры невозможности «герметичной» блокады, доступные пониманию министров. Что, например, случится с животными иерусалимского Библейского зоопарка, если всем его сотрудникам прикажут сидеть дома и запретят появляться на работе. Кто будет кормить львов — неужели министры хотят, чтобы они передохли с голода, как в блокадной Газе во время войны?
Экономисты требовали сохранить на рабочих местах хотя бы 30% работников частного сектора, профессор Гамзу был готов и на более мягкий вариант — он говорил, что можно оставить до 50% работников — на эффективность блокады это никак не повлияет.
Но все усилия экспертов пропали втуне — министры не пожелали использовать уже проверенный и проработанный сценарий, позволяющий хоть как-то смягчить удар по экономике, и пошли на бессмысленно жесткий и разрушительный вариант, требующий к тому же заново проводить всю кропотливую бюрократическую работу по прописыванию подробных правил и инструкций для применения «на местах». Премьер-министр Нетанияху безапелляционно объявил, что он «много раз принимал решения вопреки рекомендациям экспертов, и всегда оказывался прав».
Зачем вдруг понадобилась Нетанияху сверх-драконовская, «герметичная» блокада — хотя еще вчера он был готов от нее отказаться под напором неотразимых доводов минфина? Загадка объясняется просто: без «герметичной» блокады союзники из «Кахоль Лаван» наотрез отказались утверждать ограничения на свободу демонстраций и поддерживать поправку в чрезвычайный закон, предоставляющий правительству такие полномочия.
Всем ясно, что запрет демонстраций имел для Нетанияху главное, если не единственное значение. Об этом на условиях анонимности рассказывают журналистам и сами участники заседания правительства: по свидетельству одного из министров, «каждый раз, когда кто-то произносил слово «демонстрация», Нетанияху подпрыгивал».
Премьер-министр уверял союзников, что без полного, максимально жесткого закрытия страны нас ждет эпидемическая катастрофа: система здравоохранения рухнет, тысячи больных будут умирать без медицинской помощи. Перед лицом такого апокалиптического сценария Ганц не смог устоять весной, не смог устоять и сейчас: партия, клятвенно обещавшая своим избирателям не допустить покушений на базовые демократические свободы, согласилась поддержать ограничение права на демонстрации в рамках тотальной «герметической» блокады.
В этот момент Нетанияху попытался снова, в который раз, надуть своих партнеров, отказавшись от «герметичной» блокады — при условии «ограничений на молитвы и демонстрации». В «Кахоль Лаван» возмутились и заявили, что в таком случае ограничений на демонстрации не будет — помимо общих предписаний о ношении масок и соблюдении дистанцирования.
На этом партия Ганца стояла непреклонно, и Нетанияху в итоге предпочел задушить экономику «герметичной» блокадой, раз нет других способов избавиться от многотысячных протестующих толп у стен резиденции на улице Бальфур. Экономисты в ужасе, и некоторые уже обвиняют Ганца в том, что не дал подсудимому премьер-министру желаемого и толкнул его на безумные шаги. Можно не сомневаться, что в катастрофических экономических последствиях второй блокады в недалеком будущем обвинит Ганца и сам Нетанияху.
При этом многочасовые прения министров об «ограничении молитв» закончились решением оставить синагоги открытыми в Судный день — в тот самый день, которого больше всего боятся израильские эпидемиологи, поскольку в этот день в синагогах собираются особенно многочисленные толпы верующих, включая и светских евреев, на многочасовые молитвы об отпущении грехов.
Численность собраний в синагогах в Судный день формально ограничили, разработав очередную филькину грамоту с «капсулами», — но всем ясно, что полиция не станет устраивать рейды в синагогах в самый священный день, и соблюдение предписаний будет исключительно на совести самих синагог.
Часть религиозных общин относятся к санитарным предписаниям очень серьезно, другая часть ставит соблюдение заповедей выше всего на свете и в любом случае игнорирует правительственные запреты. Поэтому весной городские власти наглухо заваривали ворота синагог, чтобы войти туда было физически невозможно. «Герметичная» блокада этого не включает — и последствия неминуемо проявятся через неделю после Йом Кипур.