В понедельник премьер-министр Нетанияху закончил отвечать на вопросы обвинения по "делу 1000", завтра начнется перекрестный допрос по "делу 4000". Как всегда, адвокат Нетанияху Амит Хадад не давал раскрыть рта прокурору и заявлял протесты иногда прежде, чем прокурор успел задать вопрос.
Судьи покорились своей доле. После каждого протеста они просят удалить обвиняемого из зала и пытаются выяснить у Хадада основания для очередного протеста. Оснований не находится, Нетанияху возвращается в зал, прокурор начинает задавать вопрос - и снова получает протест. Так Хадад мешает прокурору Эрезу Тадмору ловить обвиняемого на противоречиях, которыми пестрят его прежние показания на следствии и в суде.
Сегодня, например, адвокат несколько раз прерывал протестами попытки прокурора показать Нетанияху разные версии его служебных дневников, по которым прокуратура выясняла график его встреч с Мильченом и Пакером, - и спросить подсудимого, знаком ли он с этими документами. В ходе следствия Нетанияху утверждал, что каждый его шаг документирован, следователи могут узнать абсолютно все из его служебных дневников - но следователи выяснили, что дневники не дают полной картины, и прокурор хотел спросить, знаком ли сам Нетанияху с этими документами (то есть обманывал ли он сознательно или по неведению).
В конце концов, после отклонения бессчетного протеста адвоката, обвиняемому все-таки пришлось взглянуть на выдержки из собственного служебного дневника. Прокурор хотел знать, знаком ли ему этот документ : “ваша канцелярия опубликовала его по апелляции на основании закона о свободе информации”. Вместо ответа обвиняемый заявил, что таких апелляций против него подавалось “штук 20-30”. Прокурор настаивал - этот документ вы видели? “Не помню”, - ответил Нетанияху.
Когда прокурор все-таки доказал обвиняемому, что отнюдь не “каждый его шаг”, как он утверждал на допросах, запротоколирован в служебных дневниках, многие встречи, о которых говорил премьер-министр на допросах, там отсутствуют, - Нетанияху заявил, что он и не утверждал, что в дневниках есть все, а говорил, что “почти все”.
Прокурор Тадмор поставил обвиняемого перед фактом - ни в одном из дневников нет упоминания о встречах с Пакером, хотя Нетанияху утверждал, что с первой встречи с австралийским миллиардером почувствовал к нему глубокую симпатию, “отеческое чувство”, и они стали регулярно встречаться. Этой “близкой дружбой” и “отеческими чувствами” он оправдывал дорогие подношения, которые начал получать от Пакера (вопреки свидетельству Адас Кляйн, которая утверждала, что Мильчен просто разделил с Пакером “повинность”).
“Доказывай, что хочешь”, - ответил обвиняемый премьер-министр, когда его в очередной раз приперли к стене. Далее последовали сетования на “растрату дорогого времени” на ерунду.
Когда Нетанияху “припирают к стене” на перекрестном допросе, он начинает произносить обвиняющие монологи в адрес прокуроров, следователей и всех, кто, по его утверждению, совершает еще худшие преступления, но остается безнаказанным, потому что “кто не Нетанияху, того не трогают”. На протяжении всего суда он ссылался на “других”, которые якобы тоже получали подарки и не подверглись за это никаким наказаниям.
Сегодня Нетанияху объявил, будто главный военный прокурор Ифат Томер-Иерушальми тоже получала от подруги ценные подарки “на десятки тысяч шекелей”, находясь на официальном посту, - и добавил, что “по этому поводу не имеет к ней никаких претензий”. Это единственный эпизод сегодняшних слушаний, на который обратили внимание СМИ. Следить за процессом и вести онлайн-репортаж из зала суда продолжает только неутомимая журналистка-активистка Орли Бар-Лев.
Сегодня прокурор разбивал последнюю линию защиты по “делу 1000”. Нетанияху утверждал, что многократно консультировался с юристами, и все они уверили его, что никакого запрета на получение подарков от друзей не существует. Но имена юристов, с которыми он якобы консультировался, менялись на протяжении следствия и суда. На первом допросе Нетанияху сказал, что советовался с юрисконсультом правительства Иехудой Вайнштейном; затем, когда Вайнштейн это опроверг, начал называть другие имена, меняя их по мере поступления опровержений от юристов. Сегодня Тадмор показал суду эту картину и пытался получить от Нетанияху объяснение такой переменчивости версий.
Обвиняемый продолжал настаивать, что принимал сигары, шампанское и драгоценности на сотни тысяч шекелей с разрешения юрисконсультов. Он заявил, что начал “дуть на воду” после “дела Амади” - его первого уголовного дела, связанного с неправомерным присвоением ценных подарков. Прокурор Тадмор напомнил, что в “деле Амади” речь не шла о подарках от друзей - тогда супруги Нетанияху вывезли из резиденции дорогие подарки иностранных лидеров, по закону являющиеся собственностью Государства Израиль. “Вы это помните?” - спросил прокурор. - “Нет”, - ответил Нетанияху.
Он продолжал твердить, что получил “добро” от юристов, а в противном случае не взял бы ни единой сигары ни у кого, - но не мог ни назвать имена этих юристов (кроме уже покойного Яакова Вайнрота), ни объяснить, почему он не обратился по такому вопросу по прямому адресу - к юрисконсульту правительства или к юрисконсульту канцелярии премьер-министра, которые получают зарплату как раз за разъяснение рамок закона членам правительства и могли бы дать Нетанияху письменную “индульгенцию”, если бы его деяния действительно были законными.
Ирина Жуковская