В пятницу в 11 часов утра в Герцлии похоронят погибшего в Секторе Газа 25-летнего сына бывшего начальника Генштаба и члена узкого военного кабинета, генерала Гади Айзенкота. 

Бен Каспит посвящает ему колонку в «Маарив», которая трогает до слез. 

Когда Гади Айзенкот получил сообщение о смерти сына, он находился вместе с Бени Ганцем на инспекции в Секторе газа. У обоих сыновья воюют. Когда офицер к ним подошел, они переглянулись и поняли. На этот раз трагическая весть пришла к Гади. 

«Это скромный человек, величайший патриот, государственный деятель, деловитый до сухости. «Голанчик», сын марокканских евреев, родившийся в Тверии, выросший в Эйлате, он никогда не предъявлял никаких претензий. «Не ной, отличись», — отвечал он тем, кто пытался подробно рассказать о его происхождении и лишениях», - пишет Каспит. «Мужчина пробыл в военной форме 42 года. Он уже получил пулю в голову и выжил. Он выплатил свой долг обществу. Почему он должен потерять своего сына Галя, которого он так любит?»

«За последний год, с тех пор как разразился государственный переворот, Айзенкот присоединился к «Государственному лагерю». Расслабленный, спокойный, аналитический и хладнокровный офицер потерял самообладание. Лицо его было мрачным. У меня было с ним несколько разговоров, из которых я вышел с большой печалью. Из всех тех, кто предупреждал общественность о надвигающейся катастрофе, Айзенкот был самым известным». 

«Впервые в жизни он по-настоящему испугался за судьбу страны. Я пытался понять, почему он так волновался. Я встретил его в последние дни Второй Ливанской войны. Тогда он был начальником оперативного отдела. Вопреки общему настроению, преобладавшему в то время, он считал, что война закончилась победой Израиля». 

«7 октября я понял» - продолжает Бен Каспит. «Айзенкот понял, что небо потемнело от грозовых туч. Он боялся, что враги Израиля неверно истолкуют внутренний раскол внутри него. Он пытался стащить с крыши сумасшедших, но они его не послушали».

«Все старшие офицеры, начиная с начальника Генштаба Херци Халеви, вздохнули с облегчением, когда два начальника штаба, 21-й и 20-й, присоединились к военному кабинету. Они сделали это перед международным сообществом и особенно перед американцами, которые питают огромное уважение к Ганцу и научились уважать и Айзенкота. Они также помогли Нетанияху укрепить то, что осталось от его легитимности. Когда он вошел в военный кабинет, он думал только о ЦАХАЛе, его офицерах, его солдатах, о необходимости вывести армию и страну из черной ямы, в которую она попала 7 октября. Но в яму упал он сам».