«В своей речи на вручении Нобелевской премии Бродский сказал (в отношении 20-го века): «В настоящей трагедии гибнут не герои, гибнет хор». Розенкранц и Гильденстерн – это те самые маленькие люди, на которых, читая шекспировского «Гамлета», менее всего обращаешь внимание, кроме того, что они-то и становятся трагическими героями. Эти маленькие люди попадают у Стоппарда в очень странную ситуацию, в странный мир, где все законы логики, да и физики перестают действовать.

Пьеса начинается с того, что Гильденстерн и Розенкранц играют в орлянку. Если следовать законам математики, каждое подбрасывание монеты – независимое событие, потому и вероятность, что она упадет орлом или решкой, каждый раз одна и та же – 50 на 50. Но у Стоппарда разворачивается совершенно необъяснимая история: каждый раз – сколько бы монету ни подбрасывали – выпадает орел (по-английски – heads, что также означает «головы»). Что бы ни пытались предпринять Розенкранц и Гильденстерн – их головы покатятся с эшафота…

В пьесе Стоппарда, кроме смещения всех акцентов, - совершенно другой подход к роли бродячих актеров: они знают, что случится. Очень часто люди искусства выступают пророками: они не головой, не рационально, а на уровне чувств могут предугадать, как будут развиваться события».

ЕВГЕНИЙ АРЬЕ

Юный Иосиф Бродский еще до своего насильственного выезда из СССР перевел на русский язык бог весть как попавшую в поле его зрения пьесу «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» совершенно неведомого ему автора. Вероятно, она привлекла его своей вызывающей нетрадиционностью и внешней крайней непочтительностью ко всякого рода традициям и самому Великому Барду (чертами, за которыми проницательный Бродский угадал-таки истинно существовавшую и преемственность, и, в хорошем смысле слова, зависимость от классического наследия - ему самому было в высшей степени присуще именно это сочетание: новаторства и традиционализма, явленных в одном лице).

Перевод этот - также неведомыми путями - оказался у Татьяны Владимировны Ланиной, много лет работавшей в журнале «Иностранная литература», более того - он чудом сохранился у нее с той поры. Интересно, что когда журнал обратился к Бродскому с идеей публикации перевода, то выяснилось, что тот не только не имеет текста, но даже не помнит о самом его существовании. Но, как сказано у другого классика, «рукописи не горят...» Этот перевод и появился на страницах журнала в 4-м номере 1990 года. Одновременно он же был представлен и на театральных подмостках: на малой сцене Театра им. Вл. Маяковского в Москве в постановке тогда еще также молодого Евгения Арье. 

В своем спектакле Арье замечательно угадал истинную театральность стоппардовской притчи. В интерпретации русского режиссера отвлеченность и абстрактность притчи неожиданно обрели черты вполне конкретной истории. Причем этот, на первый взгляд, неожиданный психологизм нисколько Стоппарду не навязывался, он не был ему чуждым. Ибо пьеса его, этот странно-интригующий парафраз шекспировского «Гамлета», есть в действительности предельно точная вариация на тему - маленький человек и его судьба. Тему, некогда открытую и вознесенную на высоты подлинной трагедийности Гоголем и Достоевским, в XX веке продолженную Кафкой и Беккетом. Так постепенно выстраивалась преемственность, так Стоппард вставал в ряд великих классиков XIX и XX веков, занимая в нем собственное, ему одному по праву принадлежащее место.

ЮРИЙ ФРИДШТЕЙН

Билеты на представление Театр Гешер — Розенкранц и Гильденстерн мертвы — Эксцентрическая история на фоне трагического сюжета можно купить в Кассе Bravo! при портале Israelinfo

Подпишитесь на рассылку Кассы BRAVO! и вы первыми узнаете о новых мероприятиях в Израиле и эксклюзивных скидках на билеты.