В дни, когда полиция Израиля массово применяет задержания и аресты в качестве средства устрашения активистов антиправительственных демонстраций, мировой суд Беэр-Шевы присудил компенсацию в 20,000 шекелей, плюс 11,700 шекелей расходов на адвоката и 5,000 шекелей судебных расходов арабскому журналисту-фрилансеру Ясеру Окаби, необоснованно задержанному на пять часов в 2022 году при освещении бедуинских демонстраций против лесонасаждений «Керен Каемет» в Негеве.
История была совершенно банальной. Ясер Окби снимал разгон бедуинской демонстрации на камеру мобильного телефона и вел прямой репортаж в «Фейсбуке». Он не участвовал в демонстрации и прошел на огражденную полицейскими кордонами территорию, предъявив журналистское удостоверение. Когда демонстрацию разогнали, офицер полиции с силой оттолкнул журналиста. Тот сказал полицейскому, что подаст жалобу на неоправданное применение силы, после чего офицер объявил, что журналист задержан, силой отобрал у него телефон и приказал отвезти его в отделение. В отделении задержанного дважды обыскали (что допустимо лишь при арестах, но не при задержаниях), продержали в запертой камере пять часов и отпустили восвояси.
Экстраординарный вердикт судьи Амита Ярива заслуживает особого внимания по ряду причин.
Во-первых, в нем подробно разбираются критерии правомерности задержания и юридические различия между задержанием и арестом. Знать эти юридические тонкости сейчас, когда беззаконие стало в полиции массовым явлением, диктуемой сверху политикой, - не просто полезно, но необходимо каждому гражданину Израиля.
Полицейский имеет право задержать гражданина, если имеет веские основания подозревать его в совершении правонарушения или намерении таковое совершить, и при этом гражданин отказывается предъявить удостоверение личности. Задержанному должны предложить пройти за полицейским - хватать и тащить в машину силой допустимо только тех, кто отказывается исполнить требование полиции и оказывает активное сопротивление. Отбирать у задержанного личные вещи, телефоны или проводить нательный обыск закон запрещает - полицейский может только попросить вынуть вещи из карманов и показать, что у задержанного нет оружия или других запрещенных предметов.
Полицейский обязан сообщить, производит ли он задержание или арест. Арест разрешен лишь при обоснованном подозрении в совершении уголовного преступления, а не просто правонарушения. Арестованного разрешается обыскать на месте и посадить в отделении полиции в запертую камеру. Задержанный должен находиться в открытой камере ожидания, запирать его запрещено.
Во-вторых, полиция Израиля, то есть израильские налогоплательщики, заплатят 36,700 шекелей за самоуправство офицера полиции Юрия Мазубовского. Этот офицер получил при Бен-Гвире продвижение по службе, ныне он возглавляет отделение полиции Ашкелона.
«Размер компенсации отражает и недовольство суда поведением полиции в данном деле», - подчеркнул судья Ярив. Судья выразил особое возмущение тем, что высокопоставленный офицер полиции «представил версию событий, противоречащую объективным свидетельствам (видео с нательных камер полицейских - ред.), которые сама ответчица (полиция) предъявила суду», - то есть, в переводе с корректного юридического языка на разговорный русский, грубо и откровенно лгал.
«Офицер полиции хорошо осознавал, что не имеет никаких оснований для задержания истца и тем более для отправки его в отделение полиции, и что задержание является наказанием за то, что истец предупредил о своем намерении подать жалобу на неоправданное применение силы со стороны офицера». Поэтому судья не нашел оснований освобождать полицию от гражданской ответственности за причиненный журналисту вред. (Гражданский кодекс освобождает государственные органы от компенсаций пострадавшим лишь тогда, когда ущерб причинен законными и обоснованными действиями государственного служащего).
При определении размера компенсации судья опирался на прецедентный вердикт Верховного суда, вынесенный по апелляции правого активиста Иехуды Глика: судья Эльяким Рубинштейн постановил тогда, что сам факт незаконного задержания, а тем более ареста, уже представляет собой значительный ущерб, так как «ценность свободы неизмерима», а при определении размера компенсации следует учитывать не только причиненный ущерб, но и степень халатности, проявленной полицией.
Поскольку в данном деле офицер Юрий Мазубовский не имел не только никаких оснований для задержания, но и никаких смягчающих обстоятельств, способных оправдать его незаконные действия (разгон демонстрации был уже завершен, общественный порядок восстановлен), судья признал степень его халатности «очень высокой» - согласно вердикту, полицейский злоупотребил служебными полномочиями, совершив «карательный» арест в целях наказания или устрашения задержанного за намерение подать против полицейского жалобу.
«Даже если предположить, что задержание было добросовестной ошибкой, то доставка истца в отделение полиции, помещение его в запертую камеру и обращение с ним как с арестованным, проведение незаконного личного обыска, вкупе с превышением максимального срока задержания при том, что оснований для задержания не было изначально, приводят нас к заключению, что размер компенсации должен быть высоким», - постановил судья.
Отягчающим обстоятельством был признан тот факт, что офицер заранее знал, что задерживает журналиста, сознательно помешал ему исполнять свою работу и пытался предотвратить съемки репортажа с места событий, нарушая тем самым базовые права на свободу информации и свободу слова.
Судья Ярив подчеркнул, что определенная им сумма компенсации значительно превышает обычные размеры компенсаций за неоправданные задержания и аресты, и объяснил, что такая сумма «должна не столько компенсировать вред, причиненный самому истцу, сколько служить направляющим указанием для полиции Израиля, должна обязать ее пересмотреть свое поведение, свои правила и методы использования своих законных полномочий. Другими словами, присужденная компенсация должна еще раз прояснить, что в демократическом государстве задержание или арест не могут быть средством наказания или устрашения: задержание и арест - тяжелые средства, которые должны применяться только при отсутствии менее травмирующей альтернативы достижения цели».