На этой неделе Верховный суд отказал министру культуры Мики Зоару в компенсации за то, что его назвали «солдатом преступной организации Нетанияху». Министр требовал за эти слова 140,000 шекелей, мировой суд отверг его иск, окружной присудил ему 10,000 шекелей, а Верховный удовлетворил апелляцию ответчиков и аннулировал вердикт о компенсации.
Коллегия из трех судей Верховного суда постановила, что НКО «Хозе Хадаш», назвавшая Зоара «солдатом преступной организации», не совершила никакого правонарушения и не оклеветала министра - высказывание было не злонамеренной ложью, а легитимным выражением мнения, не выходящим за рамки защищенной законом свободы слова.
Ответчики выразили столь нелестное мнение о министре культуры Мики Зоаре в 2020 году - после того, как он публично распространил ложь, будто демонстранты силой «прорвались» на территорию резиденции премьер-министра на улице Бальфур, и сравнил это со штурмом Капитолия, за который сторонники Трампа оказались на скамье подсудимых. Никакого «штурма» резиденции Нетанияху не было, ложь министра культуры была официально опровергнута полицией, а организаторы демонстрации из «Хозе Хадаш» в ответ на просьбу о комментарии сообщили, что думают о Мики Зоаре.
Суд признал, что «простому нормальному человеку» (не профессиональноу юристу) не пришло бы в голову истолковать резкую характеристику в прямом и буквальном смысле - как утверждение, что Биньямин Нетанияху является главарем ОПГ, а Мики Зоар состоит на службе в этой криминальной группировке. Следовательно, речь идет не о злонамеренном извращении фактов, а о выражении мнения. Поскольку министр является общественным служащим, граждане свободны высказывать о нем любые мнения, «в том числе некорректные и крайние».
Важно отметить, что двое из трех членов судейской коллегии, решившей дело не в пользу Мики Зоара, Алекс Штейн и религиозный сионист Ноам Сольберг, придерживаются право-консервативных взглядов, их привела в Верховный суд министр юстиции Аелет Шакед. Пока суды в Израиле сохраняют независимость от исполнительной власти, судьи ставят закон выше личных политических симпатий - именно это отличает правовое государство от диктаторского режима.