«Знатное происхождение, состояние, положение в свете, видные должности — от всего этого немудрено возгордиться! А много ли вы приложили усилий для того, чтобы достигнуть подобного благополучия? Вы дали себе труд родиться, только и всего». Эти знаменитые слова из большого монолога Фигаро были «третьим звонком» перед бурей, уничтожившей тысячелетний мир аристократии. “Женитьбы Фигаро» вышла на подмостки театра Odeon за пять лет до взятия Бастилии.

С тех пор прошло 229 лет. Осуществилась ли идея равенства, начертанная на знамени Великой французской революции? Положила ли она конец привилегиям? Или дело не только в «десятине» и прочих феодальных излишествах, а наследственные преимущества класса — склонность к приобретению знаний, деньги, социальные связи, и даже наследственность — невозможно устранить никакими революциями?

Об этом заставляют задуматься несколько исследований, опубликованных в последний месяц в Европе. Так, согласно данным собранным учеными OECD, необходимо 180 лет, чтобы выходец из скромной французской семьи начал получать среднюю в этой стране зарплату. Это один из парадоксов страны Великой революции — с одной стороны там один из наименьших разрывов между доходами состоятельных и бедных граждан (из-за высоких социальных налогов и системы перераспределения богатств), а с другой — огромное неравенство возможностей.

Это подтверждает опубликованный в Figaro результат исследования института France Strategie, сравнившего возможности социального лифта для различных групп населения.

Они изучили влияние социального происхождения на уровень жизни французов, взяв за основу статистические данные о 80 тысячах граждан в возрасте от 27 до 44 лет.

Оказалось, что более половины 10% самых бедных французов — это дети рабочих, и лишь десятая часть — дети руководящих работников.

На противоположном полюсе: среди 10% самых богатых менее 20% происходят из семьи рабочих, зато на детей начальников приходится половина 1% самых богатых французов.

В самом выгодном положении оказываются дети тех, кто занимается «свободными» профессиями (адвокаты, журналисты, психологи, медики и тд.) — половина таких детишек попадают в число 20% самых богатых людей.

Авторы исследования отмечают, что основная причина разницы в уровне жизни детей рабочих и начальников кроется в образовании. «Сегодня очень трудно подняться по социальной лестнице без диплома, — пишет руководитель проекта. — Проблема в том, что социальный лифт не работает и доступ к университетскому диплому зависит от социального происхождения».

При этом высшее образование во Франции бесплатное (в отличие от Израиля) и доступно абсолютно всем с материальной точки зрения. Имеется в виду, по-видимому, прежде всего социальная инерция, когда дети рабочих или фермеров хотят или должны продолжать семейную традицию, когда родители не создали в семье культа знаний и образования и тд.

Но даже при одинаковом образовании у выходцев из бедных и богатых семей есть разные возможности из-за различия круга социальных связей и унаследованного состояния.

Отчет OECD показывает, что такова ситуация во многих странах. В среднем по клубу необходимо пять поколений, чтобы выходец из самой бедной семьи поднялся до среднего уровня доходов. Исключение составляют страны Северной Европы: в Дании, Норвегии, Финляндии и Швеции это происходит через 2-3 поколения.

Меньше всего социальной мобильности в самом низу и в самом верху лестницы. В среднем по 16 странам OECD 17% выходцам из бедных семей удается подняться на вершину лестницы материального достатка, и 42% детей богачей удается на ней удержаться.

Исследования в Израиле показывают, что наша страна относится скорее к североевропейской модели. Здесь к 35 годам выходец из бедной семьи как правило попадает в категорию с большим достатком, чем его родители, особенно в ашкеназийских семьях.

Согласно данным газета The Marker, во всех восьми категориях из десяти шансы израильтян немного выше, чем в Канаде, а в 7-й и 8-й категориях эти шансы больше, чем в США и в Канаде.

Тезис о большой социальной мобильности в Израиле подтверждает и июньское исследование OECD.

Важным механизмом социального лифта в Израиле стали новые технологии, благодаря которым дети даже из самых бедных семей могут подняться до уровня самых высоких доходов. Во многих странах Европы такого механизма нет, а при экономике старого образца этот лифт «ржавеет».